А Мясо Трупа, как Живое, стонало и корчилось в огне, Плача Запахом Сгорающей Плоти…
       Ели полусырым, молча, ни о чем не думая. Потом кое-как дожарили Остатки Рыла, а утром уехали куда-то на Проходившем Товарнике. Недоеденный Труп забрали с Собой и ели Его еще семьдесят километров, выкидывая на ходу обглоданные Косточки, превращая Землю в пустынный, костлявый Погост.
       … А Поезда стучали и стучали Дорогами Смерти.
       От Которого Ничего не осталось, прошел Концлагерь и Газовую Камеру фашизма, Детдом и Психушку СССР. Но в Камере что-то случилось с Газом и Он остался Жив, хотя сильно Обгорел и Лишился Разума. Но что не смогла сделать Газовая Камера Одних Человеческих Истин, доделал простой Костер Других Человеческих Истин. Его Отец погиб на Фронте. Мать убили Чужие, Пришлые Люди в Сапогах за то, что прятала в разграбленном Курятнике Ребенка-Родственника, осиротевшего Войной.
       И Заодно, на всякий Случай, пристрелили и Приблудного Сиротством Младенца…