1. В бараке сегодня праздник. Старый бич Петрович сумел пердануть так, что со стены отвалился пласт говна толщиной в десять сантиметров. Все анонимные бичи собрались вокруг и смотрят в образовавшуюся дыру, как в телевизор. Там, под слоями кала, оказалась надпись "ВЫХОДА НЕТ", нацарапанная еще прошлым поколением бичей. Все плакали от умиления и благодарили петровича за экскурс в историю.

2. Один бич у нас сошел с ума окончательно. Он утверждает, что наша рвота на полу — это карта звездного неба. Вот эта желтая лужица — созвездие Малой Бояры, а коричневые комки — туманность Засохшего Кала. Он целыми днями ползает по полу и составляет гороскопы, предсказывая, кто сегодня обосрется жиже всех. Самое страшное, что его прогнозы, сука, сбываются.

3. Ночью я проснулся от странного звука. Это бич василич сидел в углу и ел засохшее говно со стены. Он говорил, что это не говно, а "хлеб правды", и что каждый его кусок открывает ему глаза на ничтожность бытия. Я ему сказал, что он ебанулся, а он предложил мне кусок. Я отказался, но теперь лежу и думаю — а вдруг он прав? Вдруг я всю жизнь жру не то говно?

4. У нас в бараке завелся свой бог. Это просто огромная куча дерьма в центральном зале, которую мы копили лет двадцать. Мы называем его Великий Каловый Отец. Каждый день мы приносим ему жертвы — выливаем на него остатки бояры и блюем ему подношения. Иногда он булькает, и мы трактуем это как священные заповеди.

5. Наш барак давно уже не строение. Это живой, блядь, организм. Стены из спрессованной рвоты и кала пульсируют, пол из утрамбованной ссанины дышит. Мы — его нервные клетки, его паразиты. Иногда мне кажется, что я уже не человек, а просто нарост на этом великом теле бичесферы.

6. Сегодня бичи спорили, чья моча более канонична. У одного была темная, как пиво, у другого — мутная, с осадком, у третьего — почти прозрачная. Они брызгали ей на стены и смотрели, чья быстрее впитается в вековой слой говна. Победила дружба: они смешали всю мочу в общем ведре и назвали это "коктейлем бичевского единства".

7. Один анонимный бич пытался сбежать. Он дошел до двери, но не смог ее открыть, потому что она намертво присохла к косяку из-за слоев рвоты и спермы. Он кричал и бился в нее, пока не выдохся, а потом просто сел и насрал под ней. "Это мой протест!" — кричал он. Остальные бичи молча кивали. Мы все тут протестуем.

8. Я больше не вижу разницы между сном и реальностью. Мне снится, что я лежу в луже рвоты, а просыпаюсь и понимаю что так и есть. Мне кажется мир за пределами барака — это иллюзия, выдумка. Настоящая жизнь только здесь, в этой теплой, вонючей, родной грязи. Насрал. Господи, как же хорошо.

9. Я перестал отличать себя от барака. Моя кожа — это потрескавшийся слой засохшего говна на стенах, мои вены — ржавые трубы, по которым течет теплая моча. Когда я дышу, барак вздымается. Когда я пержу, трясутся его гнилые стропила. Я больше не бич В бичесфере. Я и есть Бичесфера. Я смотрю на свои руки, а это просто два куска окаменевшей рвоты, и я счастлив.

10. Сегодня я понял главную тайну. За стенами барака нет никакого другого мира. Там просто еще один барак, только побольше. И солнце — это не звезда, а просто окурок, который бросил в нашу вселенную какой-то гигантский, вселенский Бич. Мы все — лишь перхоть в его грязных волосах. Мы все — Бич. И это, блядь, прекрасно.